РЕЧЕВЫЕ ПОРТРЕТЫ ГОРОДСКИХ СОЦИОЛЕКТОВ
Одной из главных задач настоящего проекта является анализ материалов Звукового корпуса русской повседневной речи ОРД с целью выявления тех лингвистических параметров, по которым наиболее явно видны различия в речи говорящих, принадлежащих к различным социальным группам городского континуума. Решение данной задачи видится как создание своеобразных речевых портретов городских социолектов.
Задача эта весьма нетривиальна, поскольку городская речь характеризуется несомненным многоязычием, а любому горожанину свойственен так называемый полиглотизм (термины Б. А. Ларина), т. е. в его речи соединяются не только черты, присущие разным социолектам (в широком смысле слова), но и разные языковые стили кодифицированного языка, на нее оказывает влияние множество внешних факторов, таких как коммуникативная ситуация, психологические характеристики всех участников разговора, их социальные роли по отношению друг к другу и собственно иерархия этих отношений, а также такие мелочи, как «внешняя обстановка: наличие или отсутствие постороннего шума, погодные условия (если разговор происходит не в помещении)» (Фонетика спонтанной речи 1988: 6), «подспудный “подтекст”» говорящего: «здоров ли он, болен ли, устал, сердит или “что”?» (Реформатский 1975: 9-10) и мн. др.
В связи с этим само понятие социолекта следует воспринимать как несомненную лингвистическую условность, с учетом того факта, что не существует в природе ни чистой монолингвальной языковой личности, ни, тем более, чистого – монолингвального – социолекта. В речи каждого говорящего переплетаются особенности, свойственные многим социальным группам, многим языковым стилям, психологическим типам и т. д., и т. п., которые к тому же могут меняться в разных коммуникативных ситуациях и в разных речевых контактах.
Несмотря на все эти допущения, мы все же предприняли попытку описать речевые портреты различных социальных групп современного города, сделать некий «средний вывод (курсив наш. – Авт. ) из известного количества индивидуальных языков» (Бодуэн де Куртенэ 1917: 41) информантов и коммуникантов ОРД – насколько это получилось в ходе проведенного нами многоуровневого и многоаспектного анализа материала аннотированного подкорпуса Звукового корпуса. В пользу надежности и достоверности полученных результатов говорит ряд факторов.
Во-первых, в ходе создания корпуса ОРД речь каждого информанта записывалась в течение не короткого лингвистического эксперимента, а целого «речевого дня», который человек проживал так, как привык это делать. Трудно себе представить, чтобы какие-то осложняющие факторы (голод, усталость, раздражение, плохое самочувствие, плохая погода и под.) действовали на его речь весь этот день. Разнообразие коммуникативных ситуаций, речевых контактов, смена времени дня и, соответственно, состояния организма и психики говорящего в известной степени гарантируют, что «на выходе» мы действительно получаем характеристики не конкретного, сиюминутного, речевого акта, а собственно речи этого говорящего и, в конечном счете, того социума, к которому он принадлежит.
Во-вторых, каждая социальная группа, рассмотренная в ходе исследования, представлена в корпусе ОРД не одним, а многими говорящими (информантами и их коммуникантами), причем чем более общими являются основания построения выборки – например, гендер или возраст, – тем выборка больше, что опять же позволяет надеяться, что полученные данные можно связать не с отдельным человеком, а со всей группой, в которую он входит в ходе каждого конкретного исследовательского наблюдения.
Рассмотрим в сопоставлении речевые портреты разных социальных групп говорящих, и в первую очередь мужчин и женщин.
Женская речь представлена в подкорпусе существенно бóльшим объемом материала, чем мужская: 78304 слов / 115772 токенов vs. 47135 / 71883. Если для мужчин среднее время записи в корпусе ОРД составляет около 6 часов за «речевой день», то для женщин – больше 8 часов. При этом женщины говорят больше, чем мужчины во всех коммуникативных ситуациях; минимальна эта разница в ситуации «Клиент-сервис», максимальна – в профессиональной и учебной речи.
Женщины, помимо работы и учебы, бóльшую (по сравнению с мужчинами) часть времени тратят на домашние разговоры дома вечером (на 7 % больше), на вечеринках и за ужином (примерно на 2 % больше по каждой категории), а также утром (на 3 % больше). Мужчины же в течение «речевого дня» больше, чем женщины, говорят на разнообразных мероприятиях (почти на 9 %) и по дороге на эти мероприятия или на работу / с работы (почти на 5 %).
Женщины говорят в среднем несколько медленнее мужчин (5,15 vs. 5,16 сл./с) меньше хезитируют; в их речи несколько меньше вопросительных реплик и несколько больше восклицательных, ср. 2,64 % (?) и 0,45 % (!) в речи мужчин и 2,50 % (?) и 0,63 % (!) в речи женщин.
Женские «приоритеты» в отношении редуцированных форм (РФ) сверхчастотных единиц русской речи оказались таковы: щас (3,14 %), чё (2,62 %), гыт (1,56 %), гарю (1,15 %) и есь (1,09 %). Мужские «приоритеты»: чё (3,85 %), щас (3,81 %), тось (1,59 %), есь (1,44 %) и буит (1,36 %). Результаты распределения полных и редуцированных реализаций сверхчастотных слов в обеих гендерных группах показывают преобладание РФ в речи мужчин, полные же формы чаще употребляются женщинами (мужчины: РФ 51,7 % и ПФ 48,3 %; женщины: РФ 43,9 % и ПФ 56,1 %). Можно отметить и бóльшую степень вариативности редуцированных форм в речи женщин.
Женщины чаще, чем мужчины, употребляют разного рода прагматемы устной речи (2,75 vs. 2,60 % соответственно). Особенно хорошо эта разница видна на метакоммуникативных маркерах (МЕТ/ХЕЗ), с помощью которых говорящий привлекает и/или удерживает внимание собеседника: 21,75 % таких единиц обнаружено в речи женщин и только 17,22 % – в речи мужчин. Женщины уделяют больше внимания формальному поддержанию разговора: угу (0,53 и 0,73 % соответственно в речи мужчин и женщин) и хорошо (0,23 и 0,28 %).
В частотном списке частей речи есть единственное гендерное отличие в распределении ранговых мест: мужчины несколько чаще употребляют частицы (у них PART имеет 4-й ранг, S-PRO – 5 й), женщины несколько чаще употребляют местоимения-прилагательные (у них распределение обратное).
Наиболее употребительная единица русской повседневной речи – частица НУ (2,84 %) – занимает первую строчку частотного словника речи мужчин (2,88 %) и только вторую – в речи женщин (2,82 %), уступая в употребительности личному местоимению я (2,87 %).
Индекс лексического разнообразия, определяющийся как отношение однократных лексических единиц к общему числу единиц, составляет по аннотированному подкорпусу 0,164; в мужской речи он в среднем выше, чем по подкорпусу в целом (0,169), в женской речи – несколько ниже (0,128).
Женщины чаще используют междометия, ср. данные по слову ой: 0,13 % в речи мужчин и 0,27 % в речи женщин.
В обращении к домашнему животному женщины часто не дифференцируют на вербальном уровне его пол, используя слова то мужского, то женского рода. Похоже, что пол животного в сознании владельца-женщины не является константой, в то время как мужчины предпочитают подчеркивать половую принадлежность своего питомца.
Наиболее отличительной лексической чертой мужской речи по сравнению с женской является появление в верхней зоне частотного словаря бранной лексики, непечатных слов и их субститутов; особенно частотно в речи всех мужчин слово бл*дь (0,34 %), что обеспечило этому слову высокий ранг и в общем частотном списке (0,13 %).
В среднем доля синтаксических нерегулярностей в женской речи сопоставима с их количеством в мужской: равное количество парцелляций (по 0,48 %), чуть больше эллипсисов (1,82 vs. 1,79 % соответственно) и случаев самокоррекции (1,36 vs.1,32 %) и чуть меньше обрывов (3,38 vs. 4,06 %). Хотя общее количество нерегулярностей в речи мужчин оказалось все-таки больше, чем в речи женщин: 7,87 vs. 7,25 %.
Возраст, как и пол, является для говорящего константой в каждый конкретный момент его речевого поведения, однако и в данном случае лингвистические особенности разных возрастных групп могут вступать во взаимодействие со множеством других социальных, психологических и коммуникативных факторов, что необходимо учитывать, оценивая те возрастные черты речи, которые удалось выявить в ходе настоящего исследования.
Больше всего речевой продукции в ходе записи было получено от информантов средней возрастной группы: 51431 слов и 75788 токенов, меньше всего – от старших информантов: 23475 и 35655 соответственно.
Статистически значимыми оказались различия в темпе речи информантов младшей и старшей возрастных групп: с возрастом мы говорим медленнее: 5,35 vs. 4,81 сл./с, – хотя и не достигаем медлительности темпа речи детей (4,41 сл./с). В речи информантов старшей возрастной группы вопросительных и восклицательных реплик оказалось существенно меньше (2,23/0,45 %), чем у средних и младших информантов (2,63/0,49 и 2,55/0,57 % соответственно).
Сравнение речи информантов разных возрастных групп в отношении употребления ими редуцированных форм сверхчастотных слов русской речи показало, что самая популярная редуцированная форма щас занимает первую строчку в частотных словниках информантов только среднего и старшего возраста, с небольшим преобладанием в речи носителей языка среднего поколения (4,06 и 3,03 % соответственно). В речи младшей возрастной группы наиболее частотной оказалась редуцированная форма чё (5,09 %), а щас отошло на вторую строчку (3,28 %), в то время как в старшем поколении форма чё употребляется гораздо реже (1,62 %), а более «популярными» в данной возрастной группе оказались формы тось и гыт. Только младшее поколение активно употребляет форму кабы (как бы), тогда как формы тоись (то есть) и начит (значит) обнаружились по преимуществу в речи информантов старшей возрастной группы.
Редуцированные формы единицы вообще оказались наиболее частотны и разнообразны в речи информантов младшей возрастной группы: ваще, апще, аще, ващ, фще, пще, ще, фщ (65,4 % из всех редуцированных реализаций данной единицы, встретившихся у информантов трех возрастных групп), среднее поколение употребило варианты апще, ваще, пще, фще (всего 20,4 %), старшее поколение – апще, аще, ваще, пще (всего 14,2 %).
Распределение полных и редуцированных реализаций сверхчастотных слов в речи информантов трех возрастных групп показало, что РФ преобладают в речи молодежной группы (57,8 %), в речи же информантов среднего и старшего возраста процент редуцированных форм несколько ниже по сравнению с полными (42,7 и 40,8 % соответственно), причем наименьшее количество употреблений РФ приходится на долю информантов старшего поколения.
Стоит отметить, что в речи информантов младшего возраста редуцированные формы оказались более вариативны: на их долю приходится 40,1 % различных вариантов РФ, а наименьшее количество вариантов РФ отмечено в речи среднего поколения (28,1 %).
Самая высокая доля прагматем (3,67 %) приходится на долю информантов старшей возрастной группы.
Ранговое распределение частей речи для верхушки частотного списка у представителей трех возрастных групп практически идентично. Различия наблюдаются в рангах наречия и местоимения-прилагательного: у младших и средних говорящих они имеют 8 и 9 ранг соответственно. У старших говорящих картина обратная. При этом относительные количества употреблений упомянутых частей речи различаются незначительно – на десятые доли процента.
Наиболее употребительная в подкорпусе лексическая единица ну занимает лидирующее положение в частотных списках носителей языка среднего и старшего возраста: 2,61 и 3,03 % соответственно. В речи информантов и коммуникантов младшего возраста разница в употребительности я и ну минимальна: 3,060 и 3,058 % соответственно, с незначительным преобладанием Я.
Хорошо коррелирует с возрастом говорящего распределение неологизмов: их количество максимально у молодежи (0,24 %) несколько меньше у информантов среднего возраста (0,19 %) и крайне низко у старших информантов (0,06 %).
Общее количество синтаксических нерегулярностей в речи говорящих по подкорпусу в целом – 7,49 %. Максимальное их количество оказалось в речи старших говорящих – 9,04 %, что существенно выше, чем в речи молодежи (6,42 %) и людей среднего возраста (7,44 %). При этом в речи представителей старшей возрастной группы зафиксированы самые высокие показатели по всем типам синтаксических особенностей: 4,45 % обрывов, 2,13 % эллипсисов, 1,59 % случаев самокоррекции и 0,60 % парцелляций.
С точки зрения возраста, наивысший темп речи в аннотированном подкорпусе наблюдается у представителей молодежной группы – 5,35 сл./с.
Наибольшее количество непроективных (инверсированных) конструкций характеризует речь информантов старшего возраста (1,19 %).
Рассматривая влияние на речь человека профессионального и статусного фактора, следует учитывать, что оно редко проявляется в «чистом виде», к профессиональной/статусной обусловленности речи примешивается гендерная и возрастная. Поскольку невозможно разделить социальные и биологические факторы (каждый человек обладает целой совокупностью таких признаков), то оказывается затруднительным разграничить и их влияние в реальном речевом процессе: на речь одновременно могут действовать различные деформирующие силы: пол, возраст, а также не анализируемые в рамках настоящего проекта тип образования, уровень речевой компетенции или, например, психологические характеристики говорящего.
Из рассматриваемых профессионально-статусных групп наибольшее количество речевой продукции в аннотированном подкорпусе было получено от информантов из группы СП (специалисты): 68960 слов и 101571 токенов, меньше всего (не считая детей-дошкольников) – от рабочих и информантов из группы ИТ: соответственно 3516/5221 и 4048/6187.
Анализируя общее количество редуцированных форм, встретившихся в речи информантов, можно сделать вывод о том, что наибольшее количество РФ употребляется «работниками физического труда» (группа РАБ), а наименьшее – представителями «творческой интеллигенции» (ТВОР).
Общая десятка самых употребительных единиц почти неизменно присутствует в речи каждого исследованного профессионального социолекта. Некоторые отличия обнаружились только в речи конкретных групп: так, в группах ОБР, СИЛ и РАБ среди наиболее частотных единиц присутствует слово там; в группах ИТ и ТВОР – слово так, которое, так же как и там, употребляется в нашей повседневной речи чаще в роли дискурсивной, нежели полнозначной единицы. В речи групп ГУМ и ИНЖ частотная десятка включает в себя предлоги (соответственно у и на), которые не встретились больше ни в одном другом социолекте среди самых употребительных.
Несколько иначе, чем в более общих списках, выглядит в профессионально ориентированных частотных словниках и тройка наиболее частотных единиц, в том числе и самая употребительная (единица-лидер). Ну на первом месте сохраняется в речи только семи групп из 16-ти (менее половины!): ОБР, СО, ИТ, СИЛ, СП, БИЗ и РУК, причем в пяти случаях из семи выглядит эта тройка совершенно одинаково – ну, не, я. В речи бизнесменов (БИЗ) и руководителей (РУК) эти тройки немного отличаются от остальных групп: ну, я, да и ну, что, я.
В группах ОФ, РАБ и УЧ лидирующее положение в частотном списке занимает я (как в целом в речи женщин, молодежи и детей) (я, ну, вот / я, ну, да / я, не, ну), в группах ИНЖ, ТВОР и НР – частица да (да, ну, а / да, я, это / да, ну, и), в группе ГУМ – отрицательная частица не (не, я, ну), в группе ЕСТ – частица вот (вот, и, в), а в группе ДШ – союз а (а, я, это).
Заметно выделяется на общем фоне и речь говорящих из группы СИЛ: вплотную к самой частотной десятке единиц (на 11-м месте, сразу после местоимения-частицы это) здесь находится грубая инвектива бл*дь (1,57 %).
Из частей речи в частотных списках всех профессиональных групп первый ранг имеет глагол. Исключение составляет группа ЕСТ, в которой наиболее употребительной частью речи является имя существительное. Верхние зоны частотных списков, составленных для различных профессиональных групп, демонстрируют, в числе прочего, такие различия: в группе ОФ местоимение-существительное имеет более высокий ранг (2), чем существительное (3). При этом можно заметить, что относительные величины, отражающие употребительность, различаются на десятые доли процента: S-PRO (14,97%), S (14,63%). В речи информантов из групп ИНЖ и РАБ частица имеет более высокий ранг, чем в речи других профессиональных групп (3-й, а не 4-й, как у остальных).
Некоторая специфика в рассматриваемом отношении обнаружена еще для ряда конкретных профессиональных групп: ТВОР – многочисленные отличия относительно общей картины по подкорпусу в распределении рангов частей речи; НР – более высокий (3-й) ранг для PART (частицы); БИЗ – относительно более высокий (9-й) ранг для A (прилагательного); РУК – относительно более высокий ранг для A-PRO (местоимения-прилагательного).
Синтаксический анализ материала выявил следующее. Из профессиональных групп незавершенные синтаксические структуры (CUT) заметно преобладают в речи говорящих из групп ЕСТ (5,56 %), эллиптических структур (EL) больше всего в речи группы ОФ (2,66 %), случаев самокоррекции (COR) – в речи СИЛ (2,76 %), а парцеллированных конструкций (PARC) – в речи ИТ (1,03 %).
С учетом статуса говорящего картина получилась такая: CUT, EL и PARC в разной степени преобладают в группе неработающих пенсионеров (НР) – 5,23, 1,98 и 0,54 %, COR – в группе учащихся (УЧ) – 2,08 %.
Удалось выявить и некоторые более частные особенности речи рассматриваемых профессионально-статусных групп говорящих в аннотированном подкорпусе.
Так, по количеству употреблений бранной лексики (BRAN) (при общем ее объеме в исследуемом подкорпусе 0,43 %) выделились группы СИЛ (работники силовых структур) (3,95 % – в 9 раз больше!), УЧ (учащиеся) (2,01 % – почти в 5 раз больше), молодежи (0,92 %) и ТВОР (творческие работники) (0,78 %).
Сниженная лексика (SRV) составляет в подкорпусе в целом 0,21 %. При этом в речи говорящих из групп РАБ, ТВОР и СИЛ ее оказалось в 2-3 раза больше: 0,57, 0,55 и 0,42 % соответственно.
Количество диминутивов (DIM) по подкорпусу в целом составляет 0,84 %, в то время как в речи говорящих из группы РАБ их оказалось 2,76 %.
По количеству неологизмов (NEO; в подкорпусе – 0,18 %) выделились группы РАБ и СИЛ: 0,80 и 0,76 % соответственно.
Устаревшая лексика (OLD; в подкорпусе – 0,05 %) преобладает в речи групп РУК (руководители) и СО (работники сферы обслуживания): 0,32 и 0,18 % соответственно.
Идиомы (IDIOM; в подкорпусе 0,19 %) в большом количестве присутствуют в речи групп БИЗ (бизнесмены и предприниматели) (0,58 %), ТВОР (0,56 %) и РАБ (0,40 %).
Наконец, специальная лексика (SPESH; в подкорпусе 1,43 %) встречается в наибольшей степени в речи групп ЕСТ (естественники) (2,43 %), НР (неработающие, в том числе пенсионеры) (2,15 %) и ИНЖ (инженеры) (2,07 %).
Таким образом,
• группа СИЛ отличается в первую очередь наличием и количеством в их речи бранной и сниженной лексики, много в их речи и неологизмов;
• группы УЧ и молодежи в целом также отличаются большим количеством бранной лексики;
• рабочих отличает сниженная лексика и обилие диминутивов, неологизмов и идиом;
•
группу творческих работников – бранная и сниженная лексика и большое количество идиом;
• в речи групп РУК и СО много устаревших слов;
• речь групп ЕСТ, НР и ИНЖ характеризуется большим количеством специальной лексики.
Литература:
Бодуэн де Куртенэ И. А. Введение в языковедение. Изд. 5. – Пг., 1917. – 160 с.
Реформатский А. А. Пролегомены к изучению интонации //
А. А. Реформатский. Фонологические этюды. – М.: Наука, 1975. – С. 5-73.
Фонетика спонтанной речи / Отв. ред. Н. Д. Светозарова. – Л., Изд. ЛГУ, 1988. – 243 с.